О некоторых космических трагедиях в Советском Союзе сообщалось открыто. Но события были известны только в общем, определенные конкретные детали были недоступны.

В апреле 1967 года космонавт Владимир Комаров погиб, когда парашют его корабля «Союз-1» не сработал при его возвращении из космоса. Хотя советская печать много писала о смерти Комарова, полная история катастрофы никогда не сообщалась. Этого требовала боязнь потерять советское лидерство в «космической гонке».

В конце 1966 года первый «Союз» вышел на орбиту. Но корабль плохо маневрировал из-за отсутствия стабилизации при работе бортового двигателя. Во время посадки «Союз» стал уходить на территорию Китая, и аппарат пришлось взорвать.

При старте второго беспилотного корабля произошла авария. Сначала автоматика носителя по какой-то причине прервала предстартовые операции за несколько секунд до зажигания. Уже начали вновь сводить фермы обслуживания; члены Госкомиссии поспешили из бункера к стартовой позиции. И вдруг тишину прорезал резкий хлопок: по команде гироскопов носителя сработали двигатели системы аварийного спасения корабля. При этом воспламенилась система терморегулирования теплоносителя; взорвались топливные баки корабля; третья ступень; наконец, весь носитель…

Полет третьего беспилотного «Союза» протекал благополучно, за исключением этапа спуска и приземления. На лобовом теплозащитном щите была установлена технологическая заглушка. В этом месте при спуске в атмосфере случился прогар, в корабле образовалась дыра, и «Союз» ушел на дно Аральского моря.

Начальник ВВИА имени проф. Н.Е. Жуковского генерал-полковник Владимир Коваленок сетует, что «третий, «зачетный», корабль «Союз» оказался таким же «сырым», как и его предшественники; «Мы его трое суток искали на вертолетах, обшарив пространство размером с пол-Казахстана… Само собой, не найди мы тогда его на дне Арала — Володе Комарову вообще не пришлось бы никуда лететь!..»

Владимир Комаров

23 апреля 1967 года при возвращении на Землю произошел отказ парашютной системы корабля «Союз-1», в результате чего погиб космонавт Владимир Комаров. Это был испытательный полет «Союза». Корабль, по всеобщему признанию, был еще очень «сырым», запуски в беспилотном режиме заканчивались неудачами. 28 ноября 1966 года запуск «первого» автоматического «Союза-1» (который позже в сообщении ТАСС был переименован в «Космос-133») закончился аварийным сходом с орбиты.
14 декабря 1966 года пуск «Союза-2» также окончился аварийно, да еще и с разрушением стартового стола (открытой информации об этом «Союзе-2» не было). Несмотря на все это, советское политическое руководство настояло на срочной организации нового космического достижения к 1 мая. Ракету спешно готовили к старту, первые проверки выявили более сотни неполадок. У космонавта, который должен был отправиться на «Союзе», после сообщений о таком количестве неисправностей поднялось кровяное давление, и врачи запретили отправлять его в полет.
Вместо него уговорили лететь Комарова, как более подготовленного (по другой версии, решение, что «Союз-1» будет пилотировать Владимир Комаров, было принято еще 5 августа 1966 года, его дублером назначили Юрия Гагарина).Корабль вышел на орбиту, но неполадок оказалось так много, что его пришлось срочно сажать
На следующий день после старта комаровского корабля должен был уйти в небо «Союз-2» с Быковским, Елисеевым и Хруновым. Корабли стыкуются (такого тоже еще не бывало). Елисеев и Хрунов выходят в открытый космос и перебираются в корабль Комарова.

…И вот 23 апреля. Корабль на орбите. Но левая солнечная батарея не раскрылась. «Союзу» не хватит энергии для маневров и стыковки. Вторая неприятность — сбоит система ионной ориентации. Корабль может «ослепнуть» и просто не найти дорогу домой. Третья проблема — не работает солнечно-звездный датчик. Старт «Союза-2» отменен.

По одной из версий причиной катастрофы явилась технологическая небрежность некоего монтажника. Чтобы добраться до одного из агрегатов, рабочий просверлил отверстие в теплозащитном экране, а затем забил в него стальную болванку. При входе спускаемого аппарата в плотные слои атмосферы болванка расплавилась, струя воздуха проникла в парашютный отсек и сдавила контейнер с парашютом, который не смог выйти полностью.

Запись переговоров обрывается в момент разделения отсеков «Союза». Корабль вошел в плотные слои атмосферы, где бурная плазма гасит радиоволны. Связь восстанавливается обычно уже после раскрытия парашюта, на стропах которого выводятся антенны. У Комарова парашют «погас», значит, и антенны «молчали».

Да и то, что гибель неминуема, космонавт мог понять лишь за несколько секунд до падения корабля. Даже когда не раскрылся основной парашют — а это происходит на высоте около 9 километров, — остается надежда на запасной парашют. Он раскрывается на 6 километрах. Только когда и он отказал, космонавт понял: кранты. Скорость падения корабля — около 100 метров в секунду. Значит, с момента осознания неминуемости гибели до взрыва могло пройти не больше 60 — 70 секунд. Вряд ли эту последнюю свою минуту опытнейший испытатель потратил на банальные ругательства. Комаров был не таким. Уверен — до последней секунды он пытался найти выход, чтобы спасти корабль и себя.

При ударе о землю спускаемый аппарат разрушился и начался пожар. Такой трагический исход для всех был полной неожиданностью. У спасателей даже не было специального сигнала о гибели космонавта. Хотя сразу было ясно, что Владимир Комаров погиб, был дан сигнал «Космонавт нуждается в медицинской помощи», самый тревожный содержал требование о скорой врачебной помощи, его и передали.

И еще один «штрих» про «диких» русских из английской книжки. Мол, обгорелые останки космонавта выставили на всеобщее обозрение. И это не так. Гроб с останками Комарова привезли в морг госпиталя имени Бурденко.

на белом атласе покоились останки Владимира Михайловича Комарова. К гробу подошли Гагарин, Леонов, Быковский, Попович, другие космонавтыНиколай Каманин специально привез туда космонавтов и показал, что осталось от их товарища. Чтобы понимали, на какой риск идут, собираясь в полет. Это было правильно и честно. Затем тело кремировали, и для прощания была выставлена урна с прахом космонавта-героя.

Подвиг Комарова не прошел даром. «Союзы», пусть и несколько модернизированные, летают по сей день. И считаются самым надежным космическим кораблем. Недавно американцы закупили места в «Союзах» для полета на Международную станцию до 2015 года.

Все, что осталось от спускаемого аппарата Комарова

Минавиапром, ответственный за парашютную систему, предложил свою версию ее отказа. При спуске на нерасчетной высоте в разреженной атмосфере произошел отстрел крышки стакана, в котором были уложены парашюты. Возник перепад давлений в стакане, вмонтированном в сферу спускаемого аппарата, вследствие этого — деформация этого стакана, защемившего основной парашют (вытяжной меньшего размера раскрылся), что привело к баллистическому спуску аппарата и большой скорости при встрече с землей.

 

Юрий Гагарин и Владимир Комаров с супругой и детьми в Звездном городке.

При проверке на «Союзе-1» было выявлено 203 недостатка конструкции, но о неисправностях Брежневу никто сообщать не стал. Хотя Гагарин составил рапорт о недочетах в работе корабля, но он так и не был передан дальше сотрудников КГБ.

 

Если бы на «Союзе-1» открылись обе солнечные батареи, и не было отказа датчиков, состоялся бы пуск «Союза-2», — писал позднее конструктор Борис Черток. – После стыковки Хрунов и Елисеев перешли бы в корабль Комарова. В этом случае они бы погибли втроем, а чуть позднее с большой вероятностью мог бы погибнуть и Быковский.
liveinternet.ru/users/53352…

«Союз-11» по сей день является самой загадочной космической катастрофой. Какими были последние минуты жизни Владимира Комарова, никто не узнает никогда — бортовой магнитофон расплавился, бортжурнал сгорел. После трагедии испытатели бросали с высоты спускаемый аппарат, десятки раз в барокамере взрывали пиропатроны отделения, но клапан всегда был закрыт. Спасти экипаж могли только скафандры.

В марте 1968 года смерть Юрии Гагарина повергла в шок Советский Союз и весь мир. Он проводил тренировочный полет на серийном реактивном самолете с Владимиром Серегиным, его летчиком-инструктором. Но официальные Советские средства массовой информации никогда не объяснили причины аварии, и появилось множество различных версий. По некоторым, Гагарин был пьян, или даже пытался подстрелить лося, открыв фонарь пилотской кабины. По другим, Кремль покончил с ним, чтобы избежать затруднений из-за его разгульного поведения, или потому что он был «Хрущевский ставленник». Только в начале 1987 года были рассекречены протоколы расследования происшествия, и разоблачены слухи относительно опьянения Гагарина.

В январе 1970 года космонавт Павел Беляев стал первым космонавтом, который умер от естественных причин. По некоторым сообщениям, он был главным претендентом для советского пилотируемого полета на Луну, который был в конечном счете отменен. Официальная причина смерти — перитонит после операции на кровоточащей язве. Никаких объяснений по поводу того, как такая простая операция могла пройти столь катастрофично для такого героя, никогда не приводилось.

30 июня 1971 года три космонавта экипажа «Союз-11» погибли при возвращении на Землю.

Положение тел членов экипажа свидетельствовало о том, что они пытались ликвидировать утечку, однако в экстремальных условиях тумана, который заполнил кабину после разгерметизации, сильных болей по всему телу из-за острой декомпрессионной болезни и быстро пропавшего слуха из-за лопнувших барабанных перепонок космонавты закрыли не тот клапан и потеряли на этом время. Когда Георгий Добровольский (по другим данным, Виктор Пацаев) обнаружил истинную причину разгерметизации, ему уже не хватило времени устранить её.

Алексей Елисеев, летчик- космонавт СССР: У них появился туман сразу в кабине. Они отвязались от кресел и стали крутить клапан, но не тот. Если бы они стали закручивать тот клапан, они бы были живы. Ну и вот поскольку они потеряли на этом клапане время, разгерметизация произошла, они потеряли сознание, ну а дальше, вскипела кровь, они погибли. А корабль в прекрасном состоянии сел в то место, куда ему было положено.

Позже врачи заявили, что космонавты находились в сознании всего лишь 15-20 секунд после разгерметизации и что-либо сделать просто не успели. Скафандров у них не было. 3 человека в скафандрах в кабине никак не помещались, а нужно было именно 3, потому что американцы уже тоже летали втроем. К тому же, корабли считались вполне надежными, и еще сам Королев говорил, что вскоре будет отправлять в космос людей в одних трусах.

Алексей Елисеев: Вопрос о скафандре обсуждался при Королеве. Он был противник скафандра. Он говорит:«Это все равно, что в подводной лодке всех моряков одеть в скафандры. Это не работа».

Кроме того, расположение клапана и ручек управления было таким, что для работы с ними необходимо было покинуть кресло. На этот недостаток указывали лётчики-испытатели, для которых подобное недопустимо.

Клапан, выравнивающий давление в кабине по отношению к внешней атмосфере, был предусмотрен на тот случай, если корабль совершит посадку на воду или приземлится люком вниз. Запас ресурсов системы жизнеобеспечения ограничен, и, чтобы космонавты не испытывали нехватки кислорода, клапан «соединял» корабль с атмосферой. Он должен был сработать при посадке в штатном режиме только на высоте 4 км, а сработал в вакууме…

Давление в кабине космонавтов опустилось практически до нуля за секунды. После трагедии кто-то из начальства высказал мысль: дескать, образовавшееся отверстие в оболочке спускаемого аппарата можно было закрыть… пальцем. Но сделать это не так просто, как кажется. Все трое находились в креслах, пристегнутые ремнями, — так положено по инструкции во время посадки.

Вместе с Рукавишниковым Леонов участвовал в имитации приземления. В барокамере были промоделированы все условия. Оказалось: чтобы отстегнуть ремни и закрыть дырку размером с пятикопеечную монету советских времен, космонавтам понадобилось бы больше тридцати секунд. Сознание они потеряли намного раньше и уже ничего не могли сделать. Добровольский, видимо, что-то пытался предпринять — он успел сдернуть с себя пристежные ремни; увы, на большее времени не хватило.

После катастрофы последовал 27-месячный перерыв в запусках кораблей «Союз» (следующий пилотируемый корабль «Союз-12» был запущен 27 сентября 1973 года). За это время были пересмотрены многие концепции: изменилась компоновка органов управления корабля, став более эргономичной; операции подъёма-спуска стали проводить только в скафандрах, экипаж стал состоять из двух человек (частично место третьего члена экипажа заняла установка автономного обеспечения жизнедеятельности лёгких скафандров, в составе которой заметный объём занимали баллоны с запасом сжатого кислорода).

Добровольский, Волков и Пацаев вообще не должны были лететь. Сначала они были дублерами Алексея Леонова, Валерия Кубасова и Петра Колодина. Экипажи поменяли местами всего лишь за два дня до старта. Кубасова забраковала медкомиссия — на рентгеновском снимке у него обнаружили какое-то темное пятно в легком, подозревали даже туберкулез, и его экипаж от полета отстранили. О гибели космонавтов, на месте которых он должен был находиться сам, Кубасов услышал по радио уже в Москве, где выяснилось, что он, как говорят медики, практически здоров.

 

Расследование причин гибели экипажа «Союза-11»Черток Б.Е.- Ракеты и люди

После недолгих колебаний Политбюро добавило забот Келдышу . Его назначили председателем правительственной комиссии по расследованию причин гибели экипажа «Союза-11».
Первым докладывал Мишин. Никаких нештатных ситуаций в полете корабля N 32 до спуска не зарегистировано. Все операции по спуску шли нормально до момента отделения. По записям автономного регистратора в момент отделения началось падение давления в СА. За 130 секунд давление упало с 915 до 100 миллиметров ртутного столба. Келдыш перебил Мишина:

— Комиссии нужно знать решительно о всех ненормальностях не только на корабле, но и на станции. Надо подготовить перечень всех, я еще раз требую, всех без исключения замечаний. Нам должна быть ясна вся предыстория. В частности, объясните: почему мы начали полеты в космос в скафандрах, а потом так быстро от них отказались?

— Спускаемый аппарат после посадки проверен, повреждений не обнаружено. Разгерметизация могла произойти по двум причинам. Первая — преждевременное срабатывание дыхательного клапана. В этом случае давление будет падать по верхней кривой. Вторая возможная причина — неплотность люка. Кривая расчетного падения давления при открытии клапана в точности сопадает с записью фактического спада давления после разделения. Кроме совпадения расчетной и фактической кривых спада мы имеем свидетельства системы управления спуском. Регистрация поведения СУСа показывает наличие нештатного возмущения. По величине и знаку это возмущение совпадает с расчетным для случая выхода воздуха из отверстия, образованного при открытии дыхательного клапана. Грушин перебил Мишина, пытаясь понять, зачем вообще нужен этот дыхательный клапан.

— На старте клапан закрыт? Закрыт. В течение всего полета закрыт? Закрыт. При спуске закрыт? Закрыт. И только на высоте двух или трех километров над Землей вы его открываете. Сразу после посадки все равно люки открываете. Что-то вы здесь перемудрили.
Начавшаяся дискуссия осложнилась еще больше после того, как выяснилось, что кроме этого автоматически открываемого взрывом пиропатрона клапана есть еще ручная заслонка. Она предусмотрена на случай посадки на воду. Вращая рукоятку привода этой заслонки, можно перекрыть отверстие, образованное злосчастным дыхательным клапаном, чтобы в СА не поступала вода.

Мищук спросил, как анализовалась электрическая версия, почему о ней никто не говорит. Я ответил, что записи и телеметрии, и автономного регистратора тщательно просмотрены. Никаких признаков прохождения ложной преждевременной команды на пиропатрон вскрытия клапана не обнаружено. Из анализа записей «Мира» следует, что герметичность нарушена в момент разделения спускаемого аппарата и бытового отсека (БО) .

Кривая спада давления соответствует размеру дырки, равной проходному сечению одного клапана. На самом деле клапанов два: один — нагнетающий и другой — отсасывающий. Если бы была ложная команда, то открылись бы сразу оба клапана: электрически они в одной цепи. Команда на открытие двух клапанов прошла штатно, как ей положено на безопасной высоте. По заключению специалистов НИИЭРАТа — Научно-исследовательского института эксплуатации и ремонта авиационной техники (такое хитрое название носил институт ВВС, монополист в расследовании всех авиационных катастроф) — пиропатроны сработали не в вакууме, а на высоте, соответствующей по времени выдаче штатной каманды. Но один клапан к этому времени был уже открыт без электрической команды.

Шабаров доложил результаты анализа записей автономного бортового регистратора «Мир», который у нас выполнял задачи, аналогичные «черному ящику». При авиационных катастрофах «черный ящик» ищут среди обгоревших деталей самолета, а мы извлекли его в целости и сохранности из нормально приземлившегося СА.

— Процесс разделения длился всего 0,06 секунды, — доложил Шабаров.

— В 1 час 47 минут 26,5 секунд зафиксировано давление в СА 915 миллиметров ртутного столба. Через 115 секунд оно упало до 50 миллиметров и продолжало снижаться. При входе в плотные слои атмосферы зафиксирована работа СУСа . Перегрузка доходит до 3,3 единицы и затем снижается. Но давление в СА начинает медленно расти: идет натекание из внешней атмосферы через открытый дыхательный клапан. Вот на графике команда на открытие клапана. Мы видим, что интенсивность натекания увеличилась. Это соответствует открытию по команде второго клапана. Анализ записей «Мира» подтверждает версию об открытии одного из двух клапанов в момент разделения отсеков корабля. Температура на шпангоуте СА недалеко от кромки люка достигла 122,5 градуса. Но это за счет общего нагрева при входе в атмосферу.

— Раньше чем двигаться дальше, послушаем о результатах медицинских исследований, — предложил Келдыш.

Доклад сделал Бурназян .

— В последние дни полета физическое состояние космонавтов было хорошим.
В первую секунду после разделения у Добровольского пульс учащается сразу до 114, у Волкова — до 180. Через 50 секунд после разделения у Пацаева частота дыхания 42 в минуту, что характерно для острого кислородного голодания.
У Добровольского пульс быстро падает, дыхание к этому времени прекращается. Это начальный период смерти. На 110-й секунде после разделения у всех троих не фиксируется ни пульс, ни дыхание. Считаем, что смерть наступила через 120 секунд после разделения. В сознании они находились не более 50-60 секунд после разделения.
За это время Добровольский, видимо, что-то хотел предпринять, судя по тому, что он сдернул с себя пристежные ремни. К вскрытию было привлечено 17 крупнейших специалистов. У всех троих космонавтов установлены подкожные кровоизлияния. Пузырьки воздуха, как мелкий песок, попали в сосуды. У всех кровоизлияние в среднее ухо и разрыв барабанных перепонок. Желудок и кишечник вздуты.

Газы: азот, кислород и СО2, — растворенные в крови, при резком снижении давления закипали. Растворенные в крови газы, превратившись в пузырьки, закупорили сосуды. При вскрытии сердечной оболочки выходил газ: в сердце были воздушные пробки. Сосуды мозга выглядели, как бисер. Они также были закупорены воздушными пробками. Об огромном эмоциональном напряжении и остром кислородном голодании свидетельствует также содержание молочной кислоты в крови — оно в 10 раз превышает норму.

Через полторы минуты после приземления начались попытки реанимации. Они длились более часа. Очевидно, что при таком поражении организма никакие методы реанимации спасти не могут. В истории медицины, вероятно и не только медицины, не известны аналогичные примеры и нигде, даже над животными, не проводились эксперименты по реакции организма на такой режим снижения давления — от нормального атмосферного практически до нуля за десятки секунд.

Спокойный доклад Бурназяна произвел гнетущее впечатление. Мысленно перенесясь в спускаемый аппарат, невозможно представить себе первые секунды ощущений космонавтов. Страшные боли во всем теле мешали понять и соображать. Наверняка услышали свист выходящего воздуха, но быстро лопались барабанные перепонки и наступила тишина. Активно двигаться и что-то предпринимать, судя по скорости спада давления, они могли, может быть, первые 15-20 секунд.

Правительственная комиссия по расследованию причин гибели экипажа «Союза-11» разбилась на группы по версиям и направлениям. Через три дня снова состоялось пленарное заседание комиссии Келдыша. На этот раз уже отчитывались руководители следственных групп. В связи с замечанием Мишина, что космонавты «могли бы сообразить и по звуку заткнуть отверстие пальцем», Евгений Воробьев официально заявил, что при таком темпе спада давления сознание туманится через 20 секунд.

— Сообразить, что произошло, расстегнуться, найти под внутренней обшивкой дыру за 20 секунд нереально. Надо было бы заранее их на это тренировать. Мы проверили возможность закрытия дыхательного отверстия ручным приводом, который сделан для случая посадки на воду. На эту операцию в спокойной обстановке требуется 35-40 секунд. Таким образом, никаких шансов на спасение у них не было. Клиническая смерть наступила через 90-100 секунд одновременно у всех. При этом мы подтверждаем, что 23 суток пребывания в космосе не могли ухудшить их состояния. Мы подтверждаем и на дальнейшее даем согласие на пребывание на станции космонавтов в течение 30 суток.

— Ни о каких сутках не может быть речи, пока мы не установим причину случившегося и полностью не исключим вероятность ее повторения, — заключил Келдыш, закрывая заседание.

Первопричина потери герметичности СА не лежала на поверхности, и ожесточенные споры продолжались. Сейчас трудно найти автора, который первым высказал версию, получившую приоритет при всех последующих исследованиях, проводившихся по решениям комиссии.

Два отсека: СА и БО — прочно стянуты друг с другом. Поверхности стыковочных шпангоутов СА и БО притянуты друг к другу восемью пироболтами. При сборке монтажники стягивают отсеки специальными моментными ключами. Операция ответственная и контролируется не на глаз, а в специальной барокамере. Стык должен быть герметичным. По другому требованию БО и СА по этому стыку должны быть мгновенно отделены перед посадкой. Как это сделать, не развинчивая стягивающие болты? Очень просто. Болты надо разорвать взрывом. Каждый болт имеет заряд пороха, который подрывается пиропатронами по электрической команде от программно-временного устройства. Взрыв всех пироболтов происходит одновременно. Взрывная волна в вакууме может распространяться только по металлу. Ее удар настолько силен, что клапан, смонтированный на том же шпангоуте, что и взрывные болты, мог самопроизвольно открыться. Вот такая простая версия.

Начались эксперименты у нас на заводе и в НИИЭРАТе. Клапаны подвергались испытаниям на устойчивость при воздействии больших ударных нагрузок. Прошел установленный Политбюро двухнедельный срок работы комиссии, но десятки экспериментов не приносили столь необходимых доказательств. Клапаны от взрывных ударов не открывались. По предложению Мищука на заводе было собрано несколько клапанов с заведомо допущенными технологическими дефектами. С точки зрения ОТК — явный брак. Но и они не пожелали открываться от взрывных ударов. От безысходности Келдыш , который чуть ли не ежедневно о ходе работ докладывал Устинову и раз в неделю — Брежневу, предложил процесс разделения СА и БО промоделировать в большой барокамере. Предполагалось, что ударная волна при одновременном подрыве всех пироболтов в вакууме, распространяясь только по металлу, будет мощнее, чем при нормальном атмосферном давлении.

«Задержим отчет на неделю, но у нас совесть будет чиста: мы сделали все, что могли», — сказал он. Одним из организаторов этого труднейшего эксперимента был Решетин — в то время начальник проектного отдела, отвечавшего за разработку СА . Ныне доктор технических наук, профессор, мой коллега по базовой кафедре московского физтеха Андрей Решетин вспоминает: «Этот сложный эксперимент проводили в большой барокамере ЦПК в Звездном городке. Макеты СА и БО были стянуты штатными пироболтами. Дыхательные клапаны установили заведомо с технологическими нарушениями, которые якобы могли иметь место при их изготовлении. Пироболты подрывались одновременно по схеме, которая использовалась в полете.

Эксперимент проводили дважды. Клапаны не открывались. Истинная причина открытия дыхательного клапана при разделении СА и БО «Союза-11″ так и осталась тайной».

Численность экипажа пришлось сократить с трех до двух человек. Место третьего заняла кислородная спасательная установка. В случае разгерметизации СА. срабатывала автоматика, открывающая приток кислорода из баллонов. Такая установка позволяет экипажу выжить в течение времени, необходимом для спуска даже без скафандров. Илья Лавров , наиболее эмоциональный из наших разработчиков систем жизнеобеспечения, переживал гибель космонавтов как тяжелейшую личную трагедию.

— Я терзаю себя за то, что согласился с Феоктистовым и Королевым на отказ от скафандров. Не удалось мне их уговорить хотя бы на установку простых кислородных приборов с маской, которые широко применяются в авиации. Конечно, при таком вакууме маска бы не спасла, но продлила бы жизнь на две-три минуты. Может быть, этого времени им и не хватило, чтобы закрыть открывшееся дыхательное отверстие ручной задвижкой.

Полгода затратил Лавров вместе с электриками Бориса Пенька на разработку аварийной системы кислородного спасения. Ко всем прочим мероприятиям ввели быстро закрывающий дыхательные отверстия ручной привод.
famhist.ru/famhist/chertok/…

 

В СССР был объявлен национальный траур, и, в конечном счете, факт их смерти был превращен в доказательство ведущей роли Советского Союза в космической гонке (только остающиеся дома избегают риска смерти). Во время подготовки к полету «Аполлон» — «Союз», советские инженеры рассказали своим американским коллегам про утечку воздуха, которая явилась причиной смерти, но такая фактическая информация никогда не была опубликована в советских средствах массовой информации. Для советских граждан достаточно знать, что они умерли героями. Обычным русским людям не нужно знать, как они умерли или понимать, почему генерал Николей Каманин, глава советской пилотируемой программы подал в отставку вскоре после трагедии.

5 апреля 1975 года два космонавта были заброшены на Алтай во время первой в мире аварии на пилотируемом космическом старте. Командир корабля Василий Лазарев и бортинженер Олег Макаров перенесли перегрузки в 20 единиц во время спуска, а затем едва не свалились в пропасть, когда их корабль зацепился за деревья на обрыве. Конфиденциально советские инженеры сказали американским коллегам, что взрывчатые болты разделения между второй и третью ступенями ракеты были плохо закреплены. Много лет советская публика была оставлена в неведении относительно этих деталей.

Все эти события были, до некоторой степени, известны и советской публике и всему миру. В моей книге «Красная звезда на орбите» рассказывалось более подробно про эти и другие события. Однако вскоре появился целый рад замечательных газетных статей, дополняя описанные мной события новыми деталями.

Первая статья была напечатана в «Красной Звезде» 29 января 1983 года. Редакционное предисловие информировало читателей, что она должна была стать первой в цикле статей под рубрикой «Орбиты мужества». Темой их должны были быть «трудные дороги космоса» и что в них будет раскрыто очень много новых деталей по поводу разных критических ситуаций. Появилось только четыре статьи в течение трехмесячного периода; но они вызвали появление подобных статей в других газетах. Все статьи были необычно искренние. Были освещены следующие события.

В первой статье космонавт Василий Лазарев вспоминал события его прерванного полета в космос 5 апреля 1975 года, когда стартовая ступень его «Союз-18-1» работал со сбоями и его спускаемый аппарат приземлился на склоне горы около китайской границы. [Только в 1996 году русские признают, что аварийная посадка была проведена на территории Монголии, с другой стороны границы]. Никогда прежде в советской прессе не было детального описания этого события.

Во второй статье руководитель полета Виктор Благов дал детальное описание тревожного полета «Союз-33» весной 1979 года, когда космический корабль с двумя космонавтами едва не остался пленником орбиты. Главный двигатель космического корабля взорвался, и специалисты боялись, что взрыв повредил также и вспомогательный двигатель. Советский космонавт Николай Рукавишников был первый гражданским командиром корабля, а бортинженером был плохо обученный болгарский космонавт Георгий Иванов.

В третьей статье, состоявшей из двух частей, совершивший три полета Владимир Шаталов, руководитель отряда космонавтов, рассказывал, как космонавты готовятся к критическим ситуациям. Он рассказал о проблемах с системой ориентации на «Восходе-2» в 1965 году и неожиданном приводнении «Союза-23» с двумя космонавтами на соленом озере в Центральной Азии в 1976 году.

Корабль произвёл посадку в озеро Тенгиз.
Попавшая в отверстия барометрического блока СА вода привела в действие запасную парашютную систему. Вывалившийся запасной парашют резко увеличил крен СА, что в свою очередь привело к тому, что отверстия дыхательной вентиляции оказались под водой. Прекратилась подача забортного воздуха. Через два часа после отстрела запасного парашюта у экипажа появились первые признаки кислородного голодания, которые переходили в удушье от накапливающегося углекислого газа.Утром снежные заряды прекратились, температура снизилась до −22 градусов. Рождественский доложил, что от удушья потерял сознание Зудов. С борта вертолёта опустили толстый капроновый фал, спасатель-водолаз закрепил его за трос стренги парашютной системы.

Буксировка едва не закончилась катастрофой из-за того, что вывалившийся запасной парашют внезапно наполнило ветром. Только мастерство пилота спасло экипаж и космонавтов от гибели.

Он также раскрыл неизвестный до настоящего времени факт, что он сам ожидал старта в корабле «Союз-4», когда запуск был отложен. Такие ситуации случаются довольно часто в американской программе, и советская печать всегда высмеивает такие задержки; но до этой статьи никогда не признавалось, что подобное было и в СССР.

Четвертую статью написал космонавт Владимир Титов, подробно описавший неудавшуюся стыковку «Союз Т-8» со станцией Салют-7. Он и два других члена экипажа были запущены всего через несколько дней после публикации предыдущей статьи. После их возвращения поступили письма от читателей, предлагавших космонавтам рассказать о своем полете в продолжение этих статей, что и было сделано. Радар на их космическом корабле вышел из строя, и они не могли измерять свое положение и скорость относительно станции. «То, с чем мы столкнулись в реальном полете, никогда не отрабатывалось на Земле», — писал Титов в своей статье.

В начале 1984 года в «Литературной Газете» появилась длинная статья, снабженная даже большим количеством графических иллюстраций, по поводу чрезвычайного ночного приводнения двух космонавтов восьмью годами ранее. В течение нескольких часов на ледяном озере космонавты подвергались серьезной опасности: они могли задохнуться, утонуть, или замерзнуть, так как чрезвычайно сложные метеоусловия не давали спасательным вертолетам забрать их. В конце 1976 года, когда это приводнение произошло, обо всей этой драме только намекали.

Публикация статьей цикла «Орбиты мужества» резко прекратилась, когда умер Юрий Андропов.

Как это ни парадоксально, но воспевающие героев Советы отрицали существование по крайней мере одного настоящего героя космической эры — Валентина Бондаренко. Его трагическая смерть в 1961 году скрывалась четверть столетия. Тем временем, астронавты корабля «Аполлон-15» оставили в 1971 году на Луне мемориальную табличку в честь погибших космических героев, американских и советских. Имени Бондаренко там нет, а оно должно было там быть. Сколько еще имен отсутствует на этой табличке, остается неизвестным.

P.S. Не сохранился и научно-исследовательский корабль “Георгий Добровольский”.
Его и такое же судно “Владислав Волков” продали за рубеж в 2004—2005 гг. с аукциона по цене металлолома — за каждое выручили менее миллиона долларов, хотя многие космонавты ратовали за их сохранение для потомков. Уцелел только корабль “Виктор Пацаев”. Основной задачей этой тройки было наблюдение за космическими полетами и поддержание связи с кораблями на орбите.
Порт приписки “Виктора Пацаева” — Калининград, где судно является частью экспозиции Музея Мирового океана. Но в случае ураганов, когда американский ЦУП прекращает работу, связь с МКС идет через ЦУП “Москва” и аппаратуру “Пацаева”. Корабль задействуют и при старте ракет с Байконура.